Очередная версия Стародуба-Вотского.

Стародуб-Воцкий

Эта версия Стародуба-Вотского предполагает образование крепости по типу городов одноименных по подобию их в Киевской Руси-Стародуб-Черниговский.Вот и первые сведения дошедшие указывают,что Стародуб-Воцкий передан по наследству от предков,да и удельное княжество немало значит.Значит удел от предков .Привожу статью иследователей полностью,чтоб было более понятно

Владимиро-Суздальская Русь

Владимиро-Суздальская Русь

В 12 веке, когда вследствие княжеских усобиц и половецких опустошений начинается упадок Киевской Руси, неурядицы киевской жизни вызывают передвижение населения от среднего Днепра на юго-запад и северо-восток, от центра тогдашней Руси, Киева, к ее окраинам.

На северо-востоке русские переселенцы попадают на новые места, в страну с иным географическим характером, чем Поднепровье. Особенности этой страны создают постепенно и новые черты в физическом типе колонистов, и новые социальные и экономические порядки в их быту. Занятая русскими на северо-востоке местность – это страна между верхним течением Волги и Окой.

Природа здесь очень рознится от днепровской: ровная плодородная почва здесь сменяется суглинком, болотами и первобытным лесом. Хотя обилие речных вод замечается и здесь, но свойства рек различны: южная Русь имеет большие реки, текущие, в громадном большинстве, к одному центру, к Днепру в северной Руси – масса мелких речек, не имеющих общего центра, текущих по самым различным направлениям.

Первыми русскими колонистами в Суздальской Руси были новгородцы

Климат северо-восточной Руси вследствие обилия воды и леса суровее, почва требует больших трудов для обработки. Первоначальными жителями северо-восточной окраины были финские племена меря и мурома, о быте которых история не знает ничего достоверного. Исследователь древней шей истории Суздальской Руси, профессор Корсаков в своей книге “Меря и Ростовское княжество”, выпущенной в 1872 году, пробует восстановить быт мери:

по указаниям разных источников, – так как летопись говорит о первоначальных жителях этой страны очень мало

по сравнению быта теперешнего населения губерний Московской, Владимирской, Костромской и Ярославской с бытом жителей других великорусских губерний: особенности этого быта могут быть объясняемы бытом первоначальных обитателей названных губерний

по сравнению данных летописи о быте мери и муромы с бытом соседних им ныне существующих финских племен: мордвы и черемис этнография их несколько разработана, и жизнь этих племен может с некоторой вероятностью дать основания для заключений о жизни исчезнувшей их родни

по указаниям, добытым из раскопок, на местах поселения мери и муромы эти раскопки, произведенные здесь археологами Савельевым и графом Уваровым, дают ряд отрывочных, правда, указаний на особенности мери и муромы.

Тщательные изыскания Корсакова не привели к большим результатам: он указывает, что меря и мурома – племена финского происхождения, близкие по быту к мордве религия их была не развита политической организации не существовало, не было и городов культура была на очень низкой ступени развития первенствующее значение принадлежало жрецам.

Меря и мурома – племена финского происхождения, близкие по быту к мордве

Владимиро-Суздальская РусьКолонизационное движение Руси по Волге – явление очень древнее: на первых уже страницах летописи мы встречаемся с городами Суздалем и Ростовом, появившимися неизвестно когда. Откуда, то есть из каких мест Руси, первоначально шла колонизация в суздальском крае, можно догадываться потому, что Ростов в древности политически тянул к Новгороду, составляя как бы часть Новгородского княжества. Это давало повод предположить, что первыми колонистами на Волге были новгородцы, шедшие на Восток, как и все русские колонизаторы, по рекам.

Против такого предположения возражали, что Новгород от Волги и рек ее бассейна отделяется водоразделами (препятствия для свободного передвижения), и указывали на различие наречий суздальского и новгородского. Но против первого положения можно сказать, что водоразделы никогда не могут задержать переселения а второе объясняется историческими причинами: под влиянием новых природных условий, встречи с чуждым народом и языком в языке колонистов могли выработаться известные особенности. Во всяком случае, нет достаточных оснований отрицать, что первыми русскими колонистами в Суздальской Руси могли быть новгородцы.

В последнее время ученые (Шахматов, Спицын, Соболевский и другие) заново подняли вопрос о заселении среднего Поволжья славянами и, не сходясь в деталях, однако согласно представляют нам дело так, что славянский народный поток непрерывно стремился на северо-восток от области кривичей и, может быть, вятичей, заполняя Поволжье многими путями и изо многих мест, между которыми Новгород играл в свое время важнейшую, но, вероятно, не исключительную роль.

Славянская колонизация северо-востока Руси

происходила из регионов проживания кривичей

Позднее, с упадком Киева, в 12 веке главные массы колонистов в эту область стали двигаться с юга, от Киева. Сообщение Киева с Суздальской землей в первые века русской жизни совершалось кругом – по Днепру и верхней Волге, потому что непроходимые леса вятичей мешали от Днепра прямо проходить на Оку, и только в 12 веке являются попытки установить безопасный путь из Киева к Оке эти попытки и трудности самого пути остались в памяти народа в рассказе былины о путешествии Ильи Муромца из родного села Карачарова в Киев.

Со второй половины 12 века этот путь, сквозь вятичей, устанавливается и начинается заметное оживление Суздальского княжества, – туда приливает население, строятся города, и в этой позднейшей поре колонизации замечается любопытное явление — появляются на севере географические имена юга:

Переяславль,

Стародуб,

Галич,

Трубеж,

Почайна

Это верный признак того, что население пришло с юга и занесло сюда южную номенклатуру. Занесло оно и свой южный эпос, – факт, что былины южнорусского цикла сохранились до наших дней на севере, также ясно показывает, что на север перешли и люди, сложившие их.

Городов было мало, господствующим типом селений были деревни

Страна, в которую шли поселенцы, своими особенностями влияла на расселение колонистов. Речки, по которым селились колонисты, не стягивали поселения в густые массы, а располагали их отдельными группами. Городов было мало, господствующим типом селений были деревни, и таким образом городской быт юга здесь заменился сельским. Новые поселенцы, сидя на почве не вполне плодородной, должны были заниматься, кроме земледелия, еще лесными промыслами: угольничеством, лыкодерством, бортничеством и прочими — на это указывают и названия местностей:

Угольники,

Смолотечье,

Деготино и т. д.

Владимиро-Суздальская РусьВ общем характере Суздальской Руси лежали крупные различия, сравнительно с жизнью Киевской Руси: из городской, торговой она превратилась в сельскую, земледельческую. Переселяясь в Суздальский край, русские, как мы сказали, встретились с туземцами финского происхождения. Следствием этой встречи для финнов было их полное обрусение. Мы не находим их теперь на старых местах, не знаем об их выселении из Суздальской Руси, а знаем только, что славяне не истребляли их и что, следовательно, оставаясь на старых местах, они потеряли национальность, ассимилировавшись совершенно с русскими поселенцами, как расой, более цивилизованной.

Но вместе с тем и для славянских переселенцев поселение в новой обстановке и смешение с финнами не осталось и не могло бы остаться без последствий:

во-первых, изменился их говор

во-вторых, совершилось некоторое изменение физиологического типа

в-третьих, видоизменился умственный и нравственный склад поселенцев.

Словом, в результате явились в северорусском населении некоторые особенности, выделившие его в самостоятельную великорусскую народность.

Северорусское население — это самостоятельная великорусская народность

Со времени Любечского съезда, с начала 12 века, судьба Суздальского края связывается с родом Мономаха. Из Ростова и Суздаля образуется особое княжество, и первым самостоятельным князем суздальским делается сын Мономаха, Юрий Владимирович Долгорукий. Очень скоро это вновь населяемое княжество становится сильнейшим среди других старых. В конце того же 12 веке владимиро-суздальский князь, сын Юрия Долгорукого, Всеволод III уже считается могущественным князем, который, по словам певца “Слова о полку Игореве”, может “Волгу веслы раскропити и Дон шеломами выльяти”.

Одновременно с внешним усилением Суздальского княжества мы наблюдаем внутри самого княжества следы созидающего процесса: здесь слагается иной, чем на юге, общественный строй. В 9 и даже в 12 веках в Суздальской Руси, как и на юге, мы видим развитие городских общин (Ростов, Суздаль) с их вечевым бытом. Новые же города в этой стране возникают с иным типом. “Разница между старыми и новыми городами та, – говорит Соловьев, – что старые города, считая себя старее князей, смотрели на них, как на пришельцев, а новые, обязанные им своим существованием, естественно, видят в них своих строителей и ставят себя относительно них в подчиненное положение”.

Положение князей северо-восточной Руси было более выгодным,

по сравнению с южными регионами

Владимиро-Суздальская РусьВ самом деле, на севере князь часто первый занимал местность и искусственно привлекал в нее новых посельников, ставя им город или указывая пашню. В старину на юге было иначе: пришельцем в известном городе был князь, исконным же владельцем городской земли вече теперь на севере пришельцем оказывалось население, а первым владельцем земли – князь. Роли переменились, должны были измениться и отношения. Как политический владелец, князь на севере по старому обычаю управлял и законодательствовал как первый заимщик земель, он считал себя и свою семью сверх того вотчинниками – хозяевами данного места.

В лице князя произошло соединение двух категории прав на землю: прав политического владельца и прав частного собственника. Власть князя стала шире и полнее. С этим новым явлением не могли примириться старые вечевые города. Между ними и князем произошла борьба руководителями городов в этой борьбе были, по мнению Беляева и Корсакова, “земские бояре”. И в южной Руси, по “Русской Правде” и летописи, мелькают следы земской аристократии, которая состояла из земских, а не княжеских бояр – градских старцев. На севере в городах должна была быть такая же аристократия с земледельческим характером.

Князьям приходилось противостоять землевладельческой аристократии

В самом деле, можно допустить, что “бояре” новгородские, колонизуя восток, скупали себе в Ростовской и Суздальской земле владения, вызывали туда на свои земли работников и составляли собою класс более или менее крупных землевладельцев. В их руках, независимо от князя, сосредоточивалось влияние на вече, и вот с этой-то землевладельческой аристократией, с этой силой, сидевшей в старых городах, приходилось бороться князьям в новых построенных князьями городах такой аристократии, понятно, не было.

Борьба князей со старыми городами влечет за собою неминуемо и борьбу новых городов со старыми. Эта борьба оканчивается победой князей, которые подчиняют себе старые города и возвышают над ними новые. Полнота власти князя становится признанным фактом. Князь не только носитель верховной власти в стране, он ее наследственный владелец, “вотчинник”. На этом принципе вотчинности (патримониальности) власти строятся все общественные отношения, известные под общим названием “удельного порядка” и весьма несходные с порядком Киевской Руси.

Сибирские казаки Лейб-гвардии сводно-казачьего пол

«Особому вниманию потомков казаков, чьи предки служили в Лейб-гвардии сводно-казачьем полку»

* * *

На фото, на стареньком, скачет

В атаку, исполнив свой долг,

Лейб-гвардии сводно-казачий

Забытый потомками полк.

И вахмистры в меру строги.

Еще дорожат орденами,

Пока не укрыла земля

«Георгия», «Анну с мечами»

И к шашке за храбрость темляк.

Но близится неумолимо

Гражданской бессмысленный шквал,

Где бывший урядник в комдивах,

А подъесаул – генерал.

Пора лихолетья и смуты

У белых и красных в строю,

И точно придется кому-то

Сойтись в беспощадном бою.

Не нам их судить или славить,

Их век был жесток и кровав.

А нам через многие дали,

Пусть помыслы будут чисты,

* * *

Написать этот очерк я захотел по причине того, что сведения по данной тематике есть только в узко специализированной литературе и в разрозненных источниках. Между тем, эта страница истории Российской Армии, тесно связанной с историей нашего Отечества, нуждается в дополнительном освещении и изучении.

* * * *

Глава 1

Создание и формирование полка

До 1906 года в составе войск Императорской гвардии находились следующие гвардейские казачьи части: Собственный Его Величества конвой, состоявший из 2-х сотен терцев и двух сотен кубанцев, Лейб-Гвардии Казачий Его Величества полк, Лейб-гвардии Атаманский Его Высочества Наследника Цесаревича полк, 6-я Донская Его Величества батарея – от Донского Казачьего Войска и Лейб-гвардии Уральская Его Величества сотня – от Уральского Казачьего Войска. Все эти части имели за собой вековое старшинство.

Остальные 7 казачьих Войск до 1906 года не имели своих представительных частей в составе войск гвардии, если не считать 30 казаков Сибирского Казачьего Войска, которые входили в состав Лейб-Гвардии Конно-Гренадерского полка с 1833 по 1882 г.г. и 1 офицера, 2-х урядников, 1 трубача и 20 казаков, который прикомандировывались с 1832 по 1870 год к дивизиону Лейб-Гвардейской Донской Конно-артеллирийской батареи, при чём, за время прикомандирования, сибиряк полковник Осипов был назначен командиром образцовой батареи. Казаки в Лейб-Гвардейском Гренадерском полку служили по 10 лет и возвращались в Войско урядниками, или же оставались в гвардии на новый срок, с особыми преимуществами.

С упразднением артиллерии в Сибирском Войске в 1870 г. и выходом нового Положения о Военной службе 1880 года посылка Сибирских казаков в гвардию и в гвардейскую артиллерию была прекращена.

27.05.1906 г. в ознаменование вековых исторических заслуг Астраханского, Уральского, Оренбургского, Сибирского, Семиреченского, Забайкальского, Амурского и Уссурийского казачьих Войск перед Родиной, явственно и доблестно проявленных вновь во время подавления восстания ихэтуаней («боксёров») в Китае в 1900-1901 г.г. и защиты интересов России на линии строящейся Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) и, особенно, во время Русско-Японской войны в 1904-1905 г.г. когда Сибирское и Дальне-Восточные казачьи Войска в короткий промежуток времени были два раза мобилизованы и за свою боевую службу удостоились награждения высокими боевым наградами, как, например, Сибирское Казачье Войско и его полки 4-й, 5-й, 7-й и 8-й были награждены, при особых грамотах, Георгиевскими знамёнами – Государь Николай II повелел:

«1906 г. мая 27. Повелено сформировать Л.-Гв. Сводно-казачий полк, взяв: по одной сотне от Уральского и Оренбургского казачьих войск, по полусотне от Сибирского и Забайкальского и по взводу от Астраханского, Семиреченского, Амурского и Уссурийского казачьих войск».

Причём на формирование 1-й сотни была обращена Лейб-гвардии Уральская казачья Его Величества сотня.

24. Мая 27/Апреля 20. – О формировании л.-гв. Сводно-казачьего полка.

Высочайше утвержденным 27 Мая положением Военнаго Совета постановлено:

1. Сформировать л.-гв. Сводно-казачий полк и содержать его по прилагаемому штату в составе: по одной сотне от Уральскаго и Оренбургскаго казачьих войск, по полусотне от Сибирскаго и Забайкальскаго и по взводу от Астраханскаго, Семиреченскаго, Амурскаго и Уссурийскаго казачьих войск.

2. На первоначальное формирование части штаба и первой сотни названного полка назначить потребное число офицеров и нижних чинов из лейб-гвардии Уральской казачьей Его Величества сотни (п.13), а для сформирования остальной части штаба и трех сотен полка выслать потребное число офицеров и казаков из прочих казачьих войск. Расчет потребнаго числа помещен в примечании 10-м к штату полка.

3. Для первоначальнаго укомплектования полка назначить по указанию Главнаго Управления Казачьих войск распоряжением наказных атаманов (в Сибирском войске войскового наказнаго атамана) из первоочередных полков казаков (всех наименований) равномерно, подлежащих сроков службы.

Распределение этих чинов между отдельными комплектующими полк казачьими войсками предоставить Главному Управлению Казачьих войск.

4. Определенных штатом л.-гв. Сводно-казачьего полка чиновников и священника назначить распоряжением подлежащих Главных Управлений Военнаго Министерства и Протопресвитера военнаго и морского духовенства.

5. Выбор офицеров для первоначальнаго укомплектования вновь формируемаго полка произвести по усмотрению наказных атаманов подлежащих казачьих войск в Сибирском войске войскового наказнаго атамана) с тем, чтобы офицеры эти были избраны из отлично аттестованных (преимущественно из наиболее отличившихся в Русско-Японскую войну) и принадлежащих к войсковому сословию своих войск. В крайнем случае, при недостатке войсковых офицеров, допускается назначение и не принадлежащих к казачьему сословию своих войск, но прослуживших более или менее продолжительное время в строевых частях своего войска.

6. Избранных офицеров перевести во вновь формируемый гвардейский полк соответствующими чинами дальнейшее же укомплектование полка офицерским составом производить по общим для гвардейских частей правилам.

7. Повышение обер-офицеров этого полка в следующие чины за выслугу лет производить по общим для гвардейских казачьих полков основания, - производство же в чин есаула установить отдельно для каждой сотни полка и, наконец, производство в полковники установить отдельно по полку.

8. В отношении всех служебных прав и преимуществ, а также и видов довольствия чины л.-гв. Сводно-казачьего полка приравниваются к чинам Донских гвардейских казачьих полков, причем, взамен установленнаго для переводимых в эти полки офицеров единовременнаго пособия из войсковых сумм (прик. по воен. вед. 1881 года № 225), всем офицерам л.-гв. Сводно-казачьего полка, за время службы в сем полку, независимо от получаемаго ими по штату содержания из казны, производить в виде вспоможения из войсковых сумм каждаго войска по принадлежности особое пособие, в размере (за вычетом) полковнику – 415 руб. есаулу – 345 руб. подъесаулу – 285 руб, сотнику – 225 руб. и хорунжему – 200 руб. в год.

9. Ежегодное укомплектование полка казаками производить в каждом войске выбором людей со всего войска. Назначаемые в полк казаки должны быть видные, рослые, совершенно здоровые и безусловно хорошаго поведения. Высылка из войск сменных команд и увольнение спускаемых из полка на льготу прпоизводится в те же сроки, которые учтановлены для гвардейских Донских полков.

10. Распространить на казаков л.-гв. Сводно-казачьего полка принадлежащих к составу Оренбургскаго, Уральскаго и Астраханскаго казачьих войск, прик. по воен. вед. 1890 года № 78, о воспрещении казакам гвардейских Донских полков продавать при увольнении на льготу собственных строевых лошадей.

11. Казаки, предназначенные на укомплектование л.-гв. Сводно-казачьего полка, должны выходить на службу с собственными лошадьми и обмундированием последнее они обязаны иметь в количестве, определенном пунктом 8-м прик. по воен. вед. 1884 года № 73 для нижних чинов Донских гвардейских полков. По прибытии же их в полк выдавать им все казенное обмундирование по сроку года прибытия.

12. В отношении управления полком и ведения в нем хозяйства л.-гв. Сводно-казачьему полку руководствоваться законоположениями для гвардейских Донских полков установленными.

13. Л.-гв. Уральскую казачью Его Величества сотню обратить на сформирование л.-гв. Сводно-казачьего полка, передав в этот полк все ея имущество и денежныя суммы. Обер-офицеров сотни, не вошедших в состав л.-гв. Сводно-казачьего полка зачислить в тот же полк сверх штата. Излишних нижних чинов спустить на льготу в войско.

14. Для сокращения расходов по содержанию формируемаго полка – допустить во всех первоочередных конных полках и дивизионах, комплектущих л.-гв. Сводно-казачий полк казачьих войск (за исключением Уральскаго), временный некомплект нижних чинов по одному ряду на каждый взвод.

Кроме сего Военный Совет журналом 20 Апреля постановил:

15. Вызываемые настоящим мероприятием расходы отнести в 1906 году на запасный кредит, с причислением к соответствующим подразделениям подлежащих смет, а начиная с 1907 года вносить установленным порядком в сметы Главных Управлений Военнаго Министерства.

16. Для производства расходов по удовлетворению денежными пособиями офицеров л.-гв. Сводно-казачьего полка (п. заносить по сметам общих войсковых капиталов, каждаго войска по принадлежности потребныя кредиты а в 1906 году расход этот произвести сверхсметно.

17. Предоставить Главному Управлению Казачьих войск выработать и представить на разрешение Военнаго Совета вопрос о порядке пополнения убыли в составе полка в военное время.

14.07.1906 г. – в составе полка образованы 2-я Оренбургская, 3-я (Сибирская полусотня, Семиреченский и Астраханский взводы) и 4-я (Забайкальская полусотня, Амурский и Уссурийский взводы) Сводные сотни. 4-я Сотня потом была названа Приамурской.

09.08.1906 г. – 1-я сотня наименована 1-й Уральской Его Величества сотней, с сохранением титула сотни Его Величества.

09.08.1906 г. – Шефом полка стал Император Николай II (до 04.03.1917 г.).

В списки полка были зачислены Высочайшим приказом Войсковые Атаманы, генералы: Газенкампф, Соколов (Астраханского Войска), Сухомлинов (Оренбургского Войска), Кияшко, Лечицкий, Унгерн-Штернберг (Дальне-Восточных казачьих Войск) и командир 1-го Сибирского Армейского Корпуса генерал от кавалерии М.М.Плешков, ранее служивший в рядах Уральской сотни.

Плешков М.М. родился в станице Николаевской Сибказвойска. Его отец – полковник Плешков, был командиром 5-го полка Сибказвойска, а ранее служил в Александрийском Гусарском полку.

По штату, утверждённому 27 мая 1906 г. в полку полагалось иметь в мирное время 668 человек, а в военное – 674 человека. Командир должен был иметь чин генерал-майора.

Полк организационно до 23 марта 1916 г. входил в состав 3-й бригады 1-й Гвардейской кавалерийской дивизии. С началом войны бригада была преобразована в Сводную казачью дивизию. С 23 марта 1916 г. полк находился в составе Гвардейской казачьей бригады Сводной Гвардейской кавалерийской дивизии.

Полковой штандарт был пожалован 9 августа 1906 г. и имел надпись «1798-1898», на скобе «1906 Лейб-Гвардии Сводно-Казачьего полка» и Андреевскую юбилейную ленту (пожалована Лейб-Гвардии Уральской казачьей Его Величества сотне 2 января 1899 г.). 4 октября 1912 г. был утверждён полковой знак в виде золотой императорской короны, опирающейся на две залитые чёрной эмалью скрещенные атаманские насеки, которые обвивает бант из Андреевской эмалевой ленты.

Формирование полка закончилось 28 октября 1906 года.

6 апреля 1907 года полк был представлен Его Императорскому Величеству, впервые справляя свой полковой праздник в день памяти Святого Евтихия.

Марш Лейб-гвардейского казачьего полка можно прослушать по ссылкам:

* * *

Приказом по Сибирскому Казачьему Войску 1906 года за №423 штат Сибирской полусотни определялся: 4 офицера и 81 нижних воинских чинов, часть которых должна была пойти на формирование штаба полка и команд. Этим же приказом предлагалось на формирование полка назначить офицеров из числа наиболее достойных и отличившихся в Русско-Японскую войну и распоряжением Войскового Наказного Атамана генерал-лейтенанта Надарова были назначены: командиром 3-й сотни - войсковой старшина И.С. Евтин, имевший Золотое Оружие за Японскую войну офицерами Сибирской полусотни - есаулы – А.А.Малыгин, А.И. Белов и подъесаул Л.И. Волков.

Прибывшие на формирование полка офицеры были переименованы с понижением одного чина в чины Гвардии, со старшинством последних чинов, кроме штаб-офицеров: полковника П.И. Кременцова (оренбуржец), войсковых старшин – И.С.Евтина (сибиряк) и М.А.Перфильева (забайкалец), которые остались в своих чинах.

Последующие зачисления офицеров в полк, на свободные вакансии, производился по общим для гвардейских полков правилам, из военных училищ и частей армии, с согласия, в обоих случаях, офицеров полка.

Назначения, увольнения и кандидатские списки офицерского состава полка были на учёте и в своих Войсках, поэтому, в скором времени, из состава Гвардейской Сибирской полусотни получили новые назначения: войсковой старшина Евтин в 1908 г. был назначен Командиром 1-го Сибирского Казачьего Ермака Тимофеева полка, есаул Малыгин в 1909 г. был назначен Атаманом 1-го Военного Отдела Сибказвойска, и подъесаулу Л.И.Волкову, вследствие болезни (глухоты) пришлось перейти в Ведомство Уделов (в Туркестан). После этого офицерский состав полусотни быстро пополнился молодыми офицерами.

* * *

Казачьи казармы Лейб-гвардейцев находились на Атаманской улице (за парком около Александро-Невской лавры, вдоль набережной Обводного канала, дома 23-29, архитекторы И.Д.Черник, А.П.Гемилиан).

Сибирская полусотня дислоцировалась в г.Павловске под Санкт-Петербургом. Постройки располагались на южной окраине Павловска вдоль Солдатской улицы (современный адрес ул. Обороны, 1). Здания казарм лейб-гвардии Сводно-казачьего полка и лейб-гвардии 5-й конной батареи (Обороны ул. 1): перечислены в справочнике «Историческая застройка Санкт-Петербурга: перечень вновь выявленных объектов. справочник. – СПб. 2001. – С. 259». Схема расположения казарм Сводно-Казачьего полка в Павловске опубликована в издании «Угрюмов А.И. Военная топография старого Петербурга. – СПб. 2009. – С. 167», среди построек обозначены также Казармы и конюшни Сводно-казачьего полка (адрес: 8-й проезд).

На оборотной стороне штамп фотоателье: «Фотограф Двора Его Величества К. Ганъ. Ганъ и К Царское Село». Размер 155х215 мм.

Полковой праздник отмечался 6 апреля – в день Св. Евтихия.

23.03.1908 г. в г.Санкт-Петербурге была освящена полковая церковь во имя Святого Евтихия - Патриарха Цареградского. Церковь помещалась во втором этаже двухэтажного здания 1-й Уральской Его Величества сотни, находящегося на углу Манежной площади и Караванной улицы. На приспособление помещения для церкви, на устройство иконостаса, утвари и облачений Главным Штабом было отпущено 3108 рублей. Вмещала она до 500 человек. По штату положен в ней был один священник.

Многие казаки этого полка (в особенности уральцы и сибиряки) были по вере старообрядцами. С середины XIX века к казакам-старообрядцам государство относилось терпимо, понимая, что такое упорство в вере только положительно характеризует служивых людей. К посещению служб в церкви их не неволили. А они в свою очередь всегда соблюдали обряды, совершаемые священнослужителями в полку публично.

Казаки полка входили в Свиту Его Императорского Величества Николая II, осуществляя часть мероприятий по его охране в конвое при передвижениях, в т.ч. когда он следовал со своей семьёй.

Глава 2

Служба в полку в 1906-1914 годах

«В 1909 г. в полк вышел из Николаевского Кавалерийского училища, из портупей-юнкеров, хорунжий П.И.Путинцев, в 1910 году был прикомандирован к полку из 2-го Сибирского Казачьего полка хорунжий Н.И.Грибановский, в 1911 году из юнкеров Николаевского Кавучилища вышел хорунжий В.А.Михайлов, в 1914 г. из портупей-юнкеров Михайловского Артиллерийского училища – его брат – хорунжий Н.А.Михайлов, в 1915 году из этого же Училища – из портупей-юнкеров – хорунжий К.А.Русинов.

Первоначальный кадр Сибирской полусотни составили урядники и казаки, равномерно назначенные от всех 3-х первоочередных полков Войска. В их числе было несколько Георгиевских Кавалеров Японской войны. Вахмистром сотни был назначен Н.А.Шайтанов – вахмистр 2-го Сибказполка.

Поздней осенью 1906 года со всех окраин необъятной России стали прибывать конные казаки разных войск в Красное Село и разместились в Авангардном Лагере – в приспособленных для зимы лагерных бараках – посотенно.

По прибытии казаков всех войск в октябре-ноябре 1906 года, Л-Гв. Сводно-Казачий полк был сформирован, войдя в состав Гвардейской Казачьей бригады 1-й Гвардейской Кавалерийской дивизии. Начальником дивизии был генерал-лейтенант Крузенштерн и Командиром бригады генерал-майор Родионов. Первым Командиром полка был назначен бывший Командир Уральской Его Величества сотни генерал-майор Л.И.Жигалин (уралец), помощниками его – полковники: В.Г.Хорошхин (уралец) и П.И.Кременцов (оренбуржец), адъютантом полка – сотник 1-й Уральской сотни Н.А.Колпаков.

Прибывшие на сформирование нижние чины все пришли с полным армейским обмундированием и снаряжением и в первые месяцы несли внутреннюю службу в своей форме. В это время, не торопясь, на них были изготовлены полком гвардейские обыкновенная и парадная формы и снаряжение. Парадные мундиры были цветные – по прикладу своих войск. Так, у уральцев были мундиры из малинового сукна, у оренбуржцев – синего, у сибиряков – алого, семиреков – малинового, у Астраханцев – жёлтого, и в 4-й сотне: у забайкальцев, амурцев и уссурийцев – жёлтого сукна. Такого же сукна были по войскам фуражки, кивера и вальтрапы при парадной седловке. Обыкновенные мундиры и шаровары с 1910 г. у всех были из тёмно-синего гвардейского сукна, которые шились ежегодно на каждого. Канты на обшлагах рукавов у всех были белые.

В лагерных бараках Красного Села, не имевших всех хозяйственных приспособлений, казаки были расположены довольно скученно и неуютно. За неимением приспособленных помещений для пеших занятий, таковые велись в этих же бараках, т.к. обилие снега препятствовало вести их на улице или в поле.

К осени 1907 года для полка были уже выстроены двухэтажные каменные казармы и конюшни: для Штаба полка, 3 и 4 сотни в г.Павловске и для 2-й Оренбургской сотни - в г.Гатчино.

1-я Уральская сотня оставалась в г.Петербурге и занимала свои казармы по Караванной улице, рядом с Михайловским манежем.

Офицерское собрание до 1909 года помещалось в собрании Уральской сотни, в Петербурге, потом с 1910 г. – в одном из штабных зданий полка в г.Павловске, и в 1913 г. в бытность уже командиром полка Свиты Его Величества полковника графа М.Н.Граббе, перешло в специально выстроенное, по повелению Государя Императора Николая II, новое обширное, благоустроенное здание, на открытии которого соизволил присутствовать Государь Император со Свитой в лице Великого Князя Андрея Владимировича, командовавшего в то время Л-Гв. 5-й конной батареей в г.Павловске, Свиты Его Величества генерала князя Орлова, Военного Министра генерала Сухомлинова, пом. Главнокомандующего Войсками Округа генерала Газенкампфа, и высших начальников Гвардейского Корпуса. В числе гостей были приглашены представители гвардейских казачьих частей и частей Павловского гарнизона.

Также по повелению Государя в Павловске и Гатчино для офицеров полка и чиновников в 1909 году были выстроены прекрасные с удобствами квартиры – для младших офицеров в 4 комнаты с кухней и для штаб-офицеров и командиров сотен – в 6 комнат с кухней. Все квартиры превышали площадью существовавшие до сего времени нормы для офицерских чинов.

В течение 1907-1909 годов все сотни полка, по очереди, помесячно несли охранную службу дворцовых парков г.г.Царского Села, Павловска и Гатчино, на каковую выходило по 2 сотни. Кроме этого наряда, в предупреждение беспорядков, ввиду происходившего брожения среди рабочих казённых Охтенских пороховых заводов и в посаде Колпино, в эти же годы летом, команды и сотни полка, по очереди, стояли в этих пунктах.

Несение службы по охране парков заключалось в том, что по числу участков огромных парков, назначались дневные конные патрули (в Гатчино – суточные – вокруг зверинцев), в обязанность которых входило: 1) следить за сохранностью парков и правильностью движения и 2) оказывать помощь внутренней охране парков, в тех случаях, если бы таковая понадобилась. Доступ в Царскосельский и Павловский парки, сливавшиеся между собою, для всех был общедоступен в течение круглых суток.

Государыня Императрица Александра Фёдоровна с Наследником Цесаревичем и Великими Княжнами очень часто, особенно зимой, совершали прогулки по паркам в экипаже или, выходя из него, гуляли по аллеям парка. Нередко Великие Княжны, одни или вместе с Наследником Цесаревичем и фрейлиной, совершали прогулки самостоятельно.

В обязанность патрулей входило в этих случаях сопровождать Царскую Семью до границ своих участков и каждый раз казаки получали в награду ласковое внимание жестом руки или поклоном головы. Иногда наследник Цесаревич голосом здоровался с казаками и их громкий ответ на приветствие доставлял Ему видимое удовольствие.

Также часто сыновья Великого Князя Константина Константиновича – хозяина г.Павловска и его парка – под руководством своего Дяди, Великого Князя Димитрия Константиновича, в кадетских мундирах, на эффектных вороных конях своего завода Растопчинской породы, совершали прогулки верхом по аллеям парка, обучаясь в то же время верховой езде.

Офицеры очередных сотен, несших охрану дворцовых парков, по всем воскресным и праздничным дням, после обедни в дворцовой церкви, в которой, не пропуская дворцовых служб, набожно молилась Царская Семья, удостаивались чести быть приглашёнными к Высочайшему завтраку.

Почти всегда для офицеров полка и Собственного Конвоя, накрывался отдельный стол в том же зале, в котором завтракал Государь, Члены Его Семьи и высокопоставленные, приглашённые на завтрак, лица. По дворцовому церемониалу все участвующие на Высочайшем завтраке по его окончании собирались в соседнем зале, где выстраивались в порядке старшинства, ожидая обхода Государём. Обычно Император подходил и к группам офицеров полка, удостаивая их милостивыми разговорами, интересуясь их личной жизнью, службой в полку, в Войске и др. вопросами.

Поражала обширная, всесторонняя осведомлённость и память Государя, который помнил дислокацию всей Армии и казачьих войск и даже тех начальников, с которыми Ему пришлось встретиться много лет тому назад, как, например, во время Его проезда после путешествия по Сибири – 15 лет тому назад. Такой же церемониал был установлен и в г.Гатчино, где имели постоянное пребывание вдовствующая Императрица Мария Фёдоровна и Великий Князь Михаил Александрович, командующий в то время эскадроном Лейб-Гвардии Кирасирского полка.

В дни праздников Св. Рождества Христова в Царскосельском и Гатчинском дворцах для офицеров конвоя Его величества, Собственного Его Величества полка и дворцовых служащих устраивалась в Высочайшем присутствии ёлка, на которую приглашались также офицеры двух сотен, которые несли в это время охрану парков. После кинокартин или концертной программы, Великими Княжнами раздавались присутствующим ценные подарки с ёлки, состоявшие из серебряных вещей, хрустальной посуды Императорского фарфорового завода и других вещей.

В дни Св. Пасхи приглашались для христосования с Государём все командиры полков и вахмистры всех частей Петербургского гарнизона, которые получали лично от Государя по фарфоровому пасхальному яйцу.

Начиная с 1907 г. и по 1914 г. включительно, молебен и парад полку по случаю полкового праздника в день Св.Евтихия, 6 апреля старого стиля, всегда производился в Царском Селе, в Высочайшем присутствии, в конном строю, на площадке Екатерининского дворца, или – в пешем строю, в манеже Л-Гв. Гусарского полка. Накануне парада полк переходил в Царское Село, причём казаки размещались в казармах Л-Гв. Кирасирского или Л-Гв. Гусарского полков, офицеры, в течении суток, считались гостями Дворца и поступали на полное его довольствие.

После молебна и парада офицеры полка и их семьи, если таковые удостаивались чести быть приглашёнными на молебен, приглашались во дворец к Высочайшему завтраку.

Обычно перед выстроившимся развёрнутым фронтом полком, после молебна, выносился стол с пробой пищи из казачьей кухни, к которому подходил Государь попробовать пищи, наливал чарку, благодарил полк за службу и блестящий парад, провозглашал здравицу за процветание его и, при восторженном «Ура!» казаков, выпивал за полк чарку вина.

За завтраком Государь Император, поднимая бокал, снова провозглашал здравицу за процветание полка. В ответ на это Командир полка провозглашал здравицу Государю, потом Государыням Императрицам и Атаману всех казачьих войск – Наследнику Цесаревичу.

После первого парада полку в 1907 г. Государь Император вместе с Государыней Императрицей соизволил сняться в группе с офицерами полка и их семьями и, позднее ещё раз в 1911 г. Государь соизволил сняться в группе офицеров полка, уже без Государыни. По окончании завтрака офицеры в дворцовых каретах и экипажах развозились по местам их жительств в Павловск или на Царскосельский вокзал.

Имея возможность так часто встречать и видеть Государя и Его Семью, офицеры и казаки, обласканные неизменным вниманием к ним, были бесконечно счастливы нести столь почётную службу и воочию видели, насколько Государь и вся Царская Семья были доступны, просты и обаятельны в отношениях ко всем тем, кто имел возможность близко к Ним находиться и Им служить.

Со времени перехода Штаба полка и двух сотен в г.Павловск, полк входил также в очередь дворцовых караулов при Екатерининском дворце в Царском Селе.

Ввиду особой своей службы, до 1910 г. полк в лагери под Красным Селом одновременно с другими частями гвардии не выступал, но после окончания их маневров и ухода на зимние стоянки, он выступал на месячные маневры с Офицерской Стрелковой школой и той дивизией пехоты, которая летом несла караульную службу в Петербурге. Полк располагался в освобождавшихся бараках Л-Гв. Казачьего полка в дер.Варикселя или в Л-Гв. Атаманского полка в селе Николаевке.

Наряды казаков в составе полка, как в нравственном, так и в физическом отношениях составлялись из отборных людей Войск. Все казаки были грамотны. В Сибирском Войске за последние годы казаки в Гвардию назначались из числа тех, на которых были составлены особо благоприятные станичные приговоры.

Общее развитие и грамотность казаков-Сибиряков, среди других Войск, стояла сравнительно высоко об этом можно судить по ежегодным результатам экзаменов полковой учебной команды, которую Сибиряки, за малым исключением, обычно заканчивали выше общего среднего уровня и, почти ежегодно, кто-нибудь из них получал награду – серебряные часы с цепочкой. Такие награды получили: 1)старший урядник Торопчанин, Урлютюбской станицы 2)старший урядник А.Косинов, Казанской станицы 3)старший урядник Жуков, Ачаирской станицы 4)старший урядник Кучковский, Акмолинской станицы во время Великой войны окончил Школу прапорщиков в г.Твери, умер в чине есаула в 1933 г. в г.Шанхае 5)старший урядник Петров, Лобановской станицы в 1917 г. был назначен вахмистром сотни вместо произведённого в прапорщики вахмистра Шайтанова, уехавшего в Войско 6)старший урядник А.Красников, Арык-Балыкской станицы 7)старший урядник С.Егоров, Которкульской станицы.

О хорошей грамотности казаков-Сибиряков говорит также следующее: в течение 6-7 лет существования полка старшими полковыми писарями в канцелярии полка преемственно были Сибиряки: Проводников из Вознесенской станицы, и Бутин из Верх-Алейской станицы. Проводников во время Великой войны окончил Школу прапорщиков и в 1918 году, в чине хорунжего, зверски был убит в г.Омске большевиками, причём ему в плечи были вбиты гвозди по числу звёздочек на погонах. Бутин по окончании службы в полку в 1913 году поступил на службу в Дворцовую полицию.

Из других Войск хорошо грамотны были Оренбуржцы.

Конский состав казаков всего полка, вообще оставлял желать много лучшего. Казаки Сибирского, Семиреченского и Дальневосточных казачьих войск приходили в Гвардию на лошадях типичных местных пород – киргизской и монгольской – лошади были низкорослы, менее 2 аршин ростом, грубы и неказисты для представительной службы, особенно – под рослыми казаками.

Уральские и Оренбургские казаки имели лучший конский состав и сидели на лошадях улучшенной киргизской породы местных табунов, рост которых был около 2 аршин 1 вершка. Астраханцы, в большинстве, сидели на ещё более рослых калмыцких лошадях.

Примечание: масти лошадей различались по сотням: в 1- и 3-й – гнедые, во 2-й – серые, в 4-й – наполовину гнедые, наполовину серые.

В заботах об улучшении конского состава Сибирской полусотни, войсковое начальство в 1910 году решило покупать для неё лошадей на Дону покупку возложило, с согласия Командира полка, на офицеров полусотни, ассигнуя на это по 125 рублей на коня.

Произведённый опыт покупки лошадей на Дону оказался довольно удачным, и к 1914 году полусотня целиком сидела на донских конях, выгодно выделяясь конским составом из всего состава полка. Отрицательной стороной являлся молодой возраст лошадей, в большинстве 4-4,5 лет, что отражалось на их выносливости, т.к. при интенсивной строевой службе не представлялось возможности первый год службы поберечь их, как это имело место в запасных полках регулярной кавалерии. Покупать же лошадей 6-7 летнего возраста, за цену 125 руб. на Дону не представлялось возможным.

Что касается строевой службы, то полк, благодаря наличию отличного состава офицеров, большинство которых было к тому же с боевым опытом Японской войны, стоял на высоте современных требований войны и с первого же года занял в рядах Гвардии подобающее ему место.

Строевая подготовка велась интенсивно и всякого рода смотры, ученья и парады проходили в полку отлично, о чём ежегодно отмечалось в приказах по Гвардейской дивизии.

Весной 1913 года полк, в составе Царскосельского и Павловского гарнизонов, был в Царском Селе на Высочайшем параде, который был устроен по случаю приезда Его Высочества Германского Кронпринца Вильгельма.

Летом того же года полку было приказано произвести полковое учение на плацу Царского Села – в присутствии Саксонского Короля. Полк на аллюре, не ниже намёта, в течение менее 20 минут, показал все уставные перестроения, лаву и произвёл на обозначенного противника внезапную конную атаку. Лихое, красивое учение полка произвело сильное впечатление на Саксонского Короля и он неоднократно высказывал своё удивление и удовольствие.

Во время одного из посещений полка Великой Княгиней Марией Павловной, вместе с её братом – Герцогом Мекленбург-Шверинским, в Павловском манеже Им была показана офицерская езда, преодоление препятствий и владение холодным оружием. Все эти упражнения произвели на Них также прекрасное впечатление и Они, будучи приглашены в полковое собрание, искренне благодарили офицеров за достигнутые успехи.

Во время приезда летом 1914 года Президента Французской Республики – госп.Пуанкаре, полк из лагерей был вызван в Петербург в помощь полиции для охраны порядка в городе.

В почётный внутренний караул при приезде Президента Пуанкаре в Екатерининский дворец в Царском Селе был выставлен взвод Сибирской полусотни под командой Командира сотни есаула Белова. В состав караула были назначены на подбор, особенно в первой шеренге – молодец к молодцу.

На тех спортивных состязаниях с другими частями войск Гвардии, на которых выступал полк, он занимал одно из первых мест. Так, например, в лыжных состязаниях команд всех полков Гвардии на дистанцию около 15 вёрст с заключительной боевой стрельбой (моё примечание: ну, чем не биатлон. ). с учётом процентов, команда полка в течение 3-х лет имела первенство и получала первые призы. Начальниками Команды и их помощниками были: подъесаулы Н.И.Аратовский (астраханец), Н.Н. Канцевич (семирек), Е.Г. Сычев (амурец) и Войлошников (забайкалец).

Стрелковое дело в полку было поставлено образцово, и по смотровым результатам стрельбы полк стоял в первых рядах среди Гвардейской кавалерии. Выбивал такие проценты, которые ставили его успехи наравне с Гвардейскими пехотными полками. Для поощрения стрельбы и владения холодным оружием в полку ежегодно были установлены состязания между сотнями на преходящий приз. Пальма первенства в стрельбе оспаривалась в течение 5-ти лет только между 3-й Сводной и 4-й Приамурской сотнями, и переходящий приз в год войны остался за 4-й сотней.

Зато успех во владении холодным оружием принадлежал 2-й Оренбургской сотне, чему немало содействовал её однородный состав – и казаков и конского состава.

Переходящим призом за стрельбу была братина, а за владение холодным оружием - серебряная трубка на пику, которая за трёхлетнее подряд обладание переходила в собственность сотни. В полку немало было отличных стрелков из офицеров и казаков. Из них полковник Хорошхин (уралец), есаул Белов, сотники Путинцев и Грибановский (сибиряки) и подъесаул Войлошников (забайкалец) выбивали право на Императорский приз, а из числа казаков ст.урядник Сивок (уссуриец), мл.урядник Казаков (забайкалец), мл.урядник Намолочнов (уралец) и мл.урядник Воронин (сибиряк Пресновской станицы) – получили Императорские призы – золотые часы. Урядник Воронин был депутатом на 4-й Войсковой круг Сибказвойска.

На состязаниях в Михайловском манеже, во время конкур-иппика, во владении холодным оружием и в джигитовке офицеры и казаки Л-Гв. Сводно-казачьего полка чаще других получали призы, в особенности за джигитовку.

Из офицеров полка на состязании офицеров Гвардейской кавалерии во владении холодным оружием получили первый приз в 1912 году хорунжий П.И.Путинцев (сибиряк) и в 1913 году хорунжий В.А.Михайлов (сибиряк).

Из Сибиряков лихими джигитами, получавшими на этих состязаниях 3-х Гвардейских казачьих полков из рук Главнокомандующего – Великого Князя Николая Николаевича, первые призы – были: казак Глебов, Казанской станицы казак С.Ставский, Николаевской станицы мл.урядник Тихоненко, Арык-Балыкской станицы ст.урядник Двинянин, Песчановской станицы, получивший этот приз 3 года подряд. Двинянин был на 3-х Войсковых Кругах Сибказвойска депутатом от своей станицы.

Подготовкой джигитов к состязаниям обычно заведовал лихой джигит и спортсмен – сотник Н.И.Грибановский.

На ежегодных казачьих скачках по полкам на ипподром Красного Села, в присутствии Государя Императора, из Сибиряков получили первые призы из рук Его Величества: казак Пашков (конь улучшенной киргизской породы), урядники Егоров (конь улучшенной киргизской породы из табуна Мейрама Джайнадарова Атбасарского уезда), казак Кашигин (конь был куплен у офицера Уральской Его Величества сотни), урядник Дружевецкий на кровной кобыле, мл.урядник Астафьев на кобыле донской породы.

В призы выдавались серебряные часы на серебряной цепочке, с соответствующей надписью.

В полку офицерами было образовано спортивное общество, устраивавшее состязания в пробегах, в скачках, во владении холодным оружием и в стрельбе из винтовок и револьверов.

Из Сибиряков имели полковые призы за пробег и скачку: 1-й приз – сотник П.И.Путинцев, на чистокровной кобыле «Либертэ» завода Урсын-Немцевича 3-й приз – есаул А.И.Белов на чистокровной кобыле «Тентатив» завода графа Рибопьера.

На полковом «Конкуре-Ипик» в 1913 году 1-й приз получил сотник Н.И.Грибановский на своём коне «Анаят» донской породы. За стрельбу из револьверов 1-й приз получил есаул А.И.Белов. За владение холодным оружием – пикой и шашкой, 1-й приз получил хорунжий В.А.Михайлов и 3-й приз - есаул А.И.Белов. В полковой приз выдавались разные серебряные вещи или оружие.

Хорунжий Н.И.Грибановский, участвуя в июле 1911 года в Красном Селе на 40 вёрстном пробеге офицеров Гвардейской кавалерии, в числе 12 человек, прошёл дистанцию, с 3-мя контрольными пунктами, на своём строевом чистокровном коне «Кашгар» первым, ровно в 2 часа, ранее срока на 25 минут, при чём во время пробега при жаре 33 градуса по Реомюру, у двух соперников, не дойдя до финиша, пали лошади… Грибановский, не смотря на сильных противников, имевших скаковых лошадей со столичных ипподромов, пришёл третьим. В 1912 г. сотник Грибановский первым окончил Окружные Фехтовально-гимнастические курсы.

Вообще, в полку спорт во всех областях военного дела был поставлен на должную высоту, и на этом поприще особенно процветала 3-я сводная сотня, о чём говорят многие победы, как офицеров, так и нижних чинов, как на общих гвардейских, так и полковых состязаниях. О состоянии 3-й сводной сотни за последние её 5-ть лет службы, до начала Великой войны, свидетельствует приказ по полку от 1 августа 1914 года за №237 параграф 7, в котором говориться, что сотня «как по стрелковому делу, так и по строю, поставлена на ту высоту, на которой всегда должны быть сотни Л-Гв. Сводно-Казачьего полка».

В 3-й Сводной сотне был также хорошо поставлен хор песенников, которым руководил имевший музыкальную подготовку и хороший голос хорунжий Н.И.Грибановский. Во время молебна в день полкового праздника 6 апреля 1911 года, на Дворцовом плацу, в присутствии Государя Императора, хорунжий Грибановский руководил церковным хором полка и за отличное пение хора получил от Государя личную благодарность. В этот же день псоле обеда во дворце Государь, по соответствующему докладу Командира полка, поздравил бывшего в прикомандировании хорунжего Грибановского с переводом в полк, ранее положенного для сего годичного срока.

Большая половина офицеров полка, кроме получаемого содержания за службу, не имела других материальных ресурсов, поэтому на представительство службы в Гвардии все офицеры получали от своих Войск ежемесячные пособия в размере 20-40 рублей, в зависимости от чина и должности. При скромности в жизни и при готовых квартирах, этих средств было достаточно для службы в Гвардии.

Трудным вопросом являлось для офицеров приобретение хорошего строевого кровного коня, стоимость которого в то время определялась от 600 до 1000 рублей.